Матовые ветви… матовые… матовые…
Небо шлёт по ветру облака лохматые.
Выжжены морозами, срезаны под корень
Мысли, словно розы: «двое, двое, двое…»
Без причин и следствия, просто мне так хочется!
Пик несоответствия как вершина творчества.
Каплями рассыпаны прошлые условности.
В небо взгляд молитвенный, вальс на пятой скорости,
Всё поёт и кружится, и горит, и светится.
Лучик солнца в лужице, как чертёнок, бесится.
На венгерских улицах тесно даже в ливень.
Небо снова хмурится тучами кривыми.
А душа свободна ли? Кто об этом спросит?
Ночь дрожит холодная. В Будапеште осень.

Ты не где-то, ты здесь, ты сейчас.
Угольком между рифм, между строчек,
В абсолюте оборванных фраз,
Недосказанности многоточий.

Ты всегда узнаёшь обо всём
И предвидишь любые итоги.
Ты врываешься в душу дождём,
Я опять промочу в тебе ноги.

Я опять буду кутаться в шарф,
И лечиться хоть чем-то! Но тщетно!
Пару строк, пару мыслей украв,
Вновь растаю в тебе незаметно,

Сквозь туманы просеяв судьбу,
Променяв на мгновение вечность.
И простуду свою берегу,
Проклиная судьбы бессердечность.

Ты не здесь, не сейчас, не теперь.
Ты с ветрами гуляешь по свету,
Каждый день обнимая планету,
И врываясь в открытую дверь.

Ненаписанные письма
Тают на ладонях снегом.
Я читаю твои мысли –
Пораженья и победы,

Расставанья и утраты,
Радость встреч и ночи всполох.
Серой дланью сердце сжато,
И в крови замешан порох.

На ресницах дремлют звёзды,
Отражаясь во Вселенной.
Может рано, может поздно
Не вздохнуть одновременно,

Не срываться на молитвы
И не целовать распятье.
Тайны пологом накрыты
Откровения объятий.

Ресницы вздрогнут, твоим в такт,
И кто-то скажет – глупа – вслед.
А я – с тобой. Я хочу так.
Тепло – для ночи, весне – снег.

Моя беда и моя вина –
Промозглый ветер в твоих степях.
Глоток рубинового вина –
Вкус крови моей, мой прах.

Мои стихи – на твоём столе.
Твои эскизы – мои сны.
Я твоё сердце храню в тепле
И берегу от снегов весны.

Дрожит лазурью в глазах печаль,
Солнечный луч на руке застыл.
Дышу твоей грудью. Ты больше, чем Царь,
Ты больше, чем Царь мой, и больше, чем сын.

И ярче, чем солнце, чем сотня звёзд,
Короткая вспышка твоих снов.
Алмазы слёз, изумруды грёз.
Моё дыхание – твой покров.

Я о тебе – кричу! Губы кусая в кровь,
Похоронив в груди звуки… Ведь нужно – тише…
Я не хочу – уйти. Ты для меня – любовь.
Больше, чем жизнь, полней, ярче, теплей, выше!

Я о тебе – молю… Но не молюсь, нет…
Нет для меня молитв. Просто молю – сердцем.
Рядом всегда – нельзя... Только с тобой – свет.
Только тобой – жить. Только тобой – греться.

Я о тебе – пою! Каждый куплет – твой!
Всё о тебе, всё, каждое слово в песне.
И потому – всегда! – в песне моей – боль.
Нет, и не будет впредь песен моих чудесней.

Я о тебе – пишу. В каждой строке - ты.
Прячу тебя в стихах, чтобы ты был рядом.
И провожу тебя – тайно – в свои сны.
И не прошу клятв. Мне ничего не надо.

Я о тебе – шепчу… Даже косой дождь
Только услышит звук – градом обдаст лихо…
Счастлива – ждать тебя. Знаю, что ты придёшь.
Я о тебе молчу. Просто люблю. Тихо…

Девочка с глазами Мальвины,
Синими, как небо над Прагой.
Кроется в волос переливы
Солнце, предвещая прохладу

Сумерек российского лета
И последней ночи вне дома.
Я пишу стихи для поэта,
Сны наполнив сладкой истомой.

Девочка не знает об этом.
Милая, развей моё горе!
Нарисуй мне тёплое лето,
Нарисуй бездонное море,

Чтобы были в море ракушки
И морские плавали звёзды…
Ручки положи под подушку,
Глазки закрывай, уже поздно.

Поезд погружается в лето.
Девочка во сне видит море.
Я пишу стихи для поэта,
На щеке следы морской соли.

У меня жара, пыль и шум,
Выжелтело солнце траву.
Я давно почти не дышу
Без тебя, но как-то живу.

Ровно светит звёздный горох,
Жемчугом срываясь с небес.
На какой из лунных дорог
Ты тогда внезапно исчез?

Или я куда-то ушла…
В темноте забывшихся снов
Чертит моей жизни игла
Уйму незаписанных слов.

И опять дрожит тишина
На ладонях летних дождей.
Я опять не сплю. Чья вина?..
Я люблю тебя, чародей.

Я опять не сплю – за тебя,
Отдавая ночи – рассвет,
Принимая выжженость дня
За подарок. Вечный секрет

Кроется в короткой строке
Той, одной на множество дней,
Той – на сердце и на руке –
Я люблю тебя, чародей.

Мара, Мара, не пугай, не пугай!
Белой гривой надо мной не тряси,
Белой птицей по ночам не летай.
Уноси мою печаль, уноси.

Не сбивай копытом звёзды с небес,
Белый пепел с крыльев не урони.
Только луч последний солнца исчез –
Глаз твоих горят ночные огни.

Не ходи к нему, пусть спит, не буди,
Не пускай кошмары из-под копыт,
Плач свой тонкий по нему не веди,
Не садись к нему на грудь, пусть он спит.

Не стучись ко мне, не буду твоя –
До рассвета не закрою я глаз.
Мара, Мара, не пугай ты меня,
Мне не страшно. В поздний час, тёмный час

Белым призраком не стой у окна,
Белой странницей в глаза не гляди.
Мара, Мара, дева-ночь, ведьма сна,
Уводи мою печаль, уводи. 

Звездопад на ресницы – осколками света;
Скоро дождь…или слёзы…и то, и другое.
Это ангелы быстро вращают планету,
Чтобы в город твой утром наведалось море,

Чтобы волны шептались и чайки кричали,
И шумели ракушки у уха в ладони,
И морская прохлада спускалась ночами,
Бормотали приливы и фыркали кони.

Сохрани моё имя, сбереги мою память.
Я бросаюсь туда, на последнее пламя,
Чтобы чем-то помочь, чтобы что-то исправить,
И свести свои счёты с забытыми снами.

Я опять вспоминаю тебя, и, встряхнувшись,
Даже мысль о тебе защищаю от ветра,
От огня и от дыма. Прости мою душу…
Я вернусь на горящих ладонях рассвета.

Не рубцуются раны мои, видно, сердце не лечится…
Для тебя слишком холоден этот октябрь, прости…
Я себя успокою туманной дорогою млечною,
И, похитив звезду, продержу до рассвета в горсти.

А наутро останется пыль – серебристая, звёздная –
Из ладоней песком убежавшая вниз, в никуда.
Ты прости, но мне грустно. Сегодня я слишком серьёзная,
Чтобы слёзы назвать легкомысленным словом «вода».

А луна за окном – как монета. Лимонная, плоская.
Извини, но я шторы задёрну, мне хочется мглы.
Знаешь, жить без тебя в общем можно… Но это не просто –
Жить от ночи до ночи, срезая у жизни углы,

Каждый день ещё туже атласный затягивать пояс –
Я худею. А что ещё делать? Скажи, я смогу.
Молчаливый октябрь создал слишком странную повесть
О замёрзших цветах на ещё не упавшем снегу.

Я болею. И мир от дождя стал прилизанно-серым.
Даже сны из дождя и из серости, смысла в них нет.
Эта осень унылую песню ветрами пропела,
И задула свечу, погасив мой спасительный свет.

Я теряюсь в предзимье. Мне холодно. Сердце застыло –
Полустук, полувздох, полувзгляд, полукрик… Не молчи.
Расскажи мне, что будет, что есть и что, в сущности, было?..
Серый дождь и огарок погашенной ветром свечи. 

Пролетело дней и ночей без тебя стаей
Онемевших птиц, сорвавших с лопаток крылья,
Бумажных птиц. Они медленно умирают -
Я мну их в ладонях и рассыпаю пылью…

Я придумаю твой поцелуй, наложу на плечи,
Как печать, и буду в подушке искать твой запах.
Не найду и усну. Мне станет как будто легче
На два всхлипа… А на еловых лапах

Уже висит шарик. Год прошёл, видишь, милый…
Я вновь загадаю тебя, и знаю – ты будешь.
Кто нам помогает, какие тайные силы –
Мне вовсе не важно, если ты правда любишь.

Если ты точно знаешь и даже сильнее
Веришь, чем я, что вздох на двоих – больше,
Взгляд на двоих чище, а ночь теплее,
И в темноте под пальцами кожа тоньше…

Тоскуй по мне, милый, пластами срезай разлуку.
Ночью беззвёздной так безмятежно тихо.
Больно и страшно. Я закусила руку.
Сердце потрескалось. Ты не услышишь вскрика.

Последний из первых, целуй меня и уходи.
Песчаную отмель луной золотит ночь,
И стон по тебе вырывается из груди.
Оставь меня снова, уйди от меня прочь.

Единственный верный, я буду тебя ждать,
И ткать покрывало из тонкой фольги грёз,
Гадать на ромашке и всё о тебе знать,
И в косу свою вплетать серебро звёзд.

Загаданный милый, считай без меня дни,
Пройди сто дорог, возвращайся в судьбу мою.
Я ночью опять расскажу тебе о любви,
И вместе с тобою встречу твою зарю.

И вновь соберу тебя в чуждую мне даль,
И вновь отпущу – вдыхать грозы, снега, дожди.
Закрою глаза, чтобы скрыть от тебя печаль.
Последний из первых, целуй меня и уходи.

Клочьями буду срывать твою боль.
Потому что люблю. Потому что ты нужен.

Клинок защитницы короля
Сломался сам. Ни при чём чудо.
Когда беда ползёт ниоткуда,
Когда повсюду горит земля,
И рвутся в дом языки огня.

Когда во сне пробирает дрожь,
И ночь сгущает тёмные краски,
Она не ждёт любви или ласки,
Она не жаждет иных нош.
И ровно греет ладонь нож…

Лаская небо и тишину,
Играя с зайчиком на рассвете
Мудрейший, знающий всё на свете,
Он чует ночью свою войну
За его душу, её одну.

И стонет, плачет сыра-земля.
Пером на стрелах свистят минуты,
Сломался сам, разрубая путы,
Клинок защитницы короля,
Был будто кован из хрусталя,

Последним блеском рассеяв мглу
И легким свистом отмерив срок,
Упал на землю стальной клинок,
И ей под сердце вонзит иглу
Бесплотный дух, присягнувший злу.

И запылает цветок огня,
Хрустальным сердцем согреет небо,
Прогонит чёрную злую небыль.
И кровь её всю возьмёт земля.
Уснёт защитница короля.

Её глаза не узреют дня…
Сломался сам, ни при чём битва -
Когда затихла её молитва,
Когда уже занялась заря -
Клинок защитницы короля.

Улыбнись.
По чуть-чуть, по глотку в день
Выпивая кофейную горечь,
В переулках встречая немую тень,
Приносящую в город полночь.

Улыбнись.
Никому. Просто так. В снег.
Тишине, пустоте, вечеру,
Где любовь моя оставляла след
Тёмно-талой строкой в вечность.

Улыбнись.
Заступив за порог дня
И мечтать обо мне смея.
Без причин, без повода. За меня.
Я сама уже не умею.

Дочерна прожжённая
Всполохами ночи,
Я – тебя лишённая –
Отгоняю прочих.

Я – тобой забытая –
Проклинаю время.
Холодом убитая,
Без тебя, со всеми.

Февралём завьюжена,
Изменяю почерк.
Я – тебе не нужная –
Покоряюсь ночи.

Письма неотправленные
Рву, сжигаю, прячу.
Я – тобой оставленная –
Не дышу, не плачу.

Пылью древности мира, раздражая горло до боли.
Силой верности, жаждой любви и усилием воли
Разбивать – и осколки в ладонь! – разлуку о стены,
Убивать отчаянье новым усилием веры

В то, что утро настанет. И ждать петухов до дрожи,
Ощущать темноту каждым нервом под тонкой кожей,
Разрыхлять тишину новым вздохом и новым всхлипом,
И пытаться – почти успешно – справляться с криком

Бесконечного ужаса. Воду глотками – быстро.
И листать календарь, и сверять безликие числа.
Собирать чемодан. И сидеть в углу днём и ночью.
Пережить эту ночь. Это сложно, но нужно. Очень.

Расковырять любовь, как рану, пусть нарывает
И кровоточит, и ноет, и дёргает, и болит.
Пусть нестерпимо, но с толку уже не сбивает –
Вечные чувства всегда замешаны на крови,

Так повелось изначально. И хочется петь песни,
Низкое небо обнять и поднять его на руках,
Снова повесить на шею меч, а не крестик,
И говорить о счастье даже в стихах,

И улыбаться тому, что когда-то злило.
В сердце весна расцветает несмелой дрожью.
Нужно быть вместе всегда, раз уж мы неделимы,
Втайне от всех, вполголоса, осторожно,

Или громко, открыто, перекричав ветер,
Переборов жизнь, переждав, пережив голод.
Если нельзя порознь, то нужно – вместе
Быть, разбивая в апреле по нотам холод.

Прочерк в графе «без тебя» приятней и легче
Ставить, не глядя в лист, широко, бездумно.
Солнечной каплей в окно прорвалась вечность,
Солнечной бурей о стены разбит сумрак. 

Первый и единственный, знаю!
То есть, так хотелось бы, очень...
Свечи пахнут солнцем, сгорая –
Аромат грядущего мая –
Календарь до глупости точен.

Утро по карнизу крадётся
Лучиком на спину. Укрою.
Что же мне ещё остаётся?
Видно, это счастьем зовётся,
Отзываясь в сердце любовью.

Утро по карнизу – на запад.
Небо – цвета глаз моих – брызнет
Солнцем на еловые лапы.
Сонный. Пробуждения запах.
Первый и единственный в жизни.

Она никого не разбудит и ляжет тенью
К тебе на подушку, поцеловав в висок.
Капля за каплей, польются в тебя сновиденья,
По склонившимся веткам польётся ивовый сок.

Ты не узнаешь о том, что она приходила,
Только услышишь сквозь сон её тихий плач.
Ветер ещё нежнее обнимет иву,
Ночь снимет с города старый свой синий плащ.

Только с рассветом ивовых снов не станет.
Солнца зажжётся вновь золотой кристалл,
Сумрак сжигая. И словно тень, растает
Гостья ночная, которую ты не ждал.

На всю разлуку. Перекрестили
Двумя – твоей и моей – линиями.
Не буду плакать. Люблю. Сильно.
Я слёзы свои заменю ливнями,

Всё в землю, да будет так, как задумано.
Ты снился. Красиво. Мы шли по городу.
Я в норме. Погода сегодня хмурая.
Туманы, сырость, и дождь без повода.

Такое бывает, когда накопится.
Дожди всё больше идут солёные.
Твой поезд, мне снилось, назад торопится.
Люблю. Не грустная, просто сонная,

Замёрзла ночью. Совсем холодная.
В порядке. Как ты? Скучаю. Очень.
Не плачу. Вновь эта хмарь погодная.
Ты будешь сниться мне. Каждой ночью.

Бесится ветер, и дразнит сиренью в окно –
Синими пятнами мая на краешке лета.
Песня, которую я не спою всё равно,
В сердце растёт, вновь и вновь набирая куплеты.

Душно и пряно от этой красивой любви,
Живо и вечно в душе твоё первое слово.
Песня, которую ночью поют соловьи,
Светом врывается в сумрак сознанья немого.

Лето свежеет от ливня, торопит, зовёт
В даль, за тобой, чтобы быть к тебе ближе и ближе.
Сердце, рискуя разбиться, упрямо поёт
Песню, которую ты никогда не услышишь.

В моём городе снова идёт июнь,
Это так обычно и так скучно.
Я, как прежде, жду тебя и люблю,
И пытаюсь снова поверить в лучшее.

Где-то там, далеко, ты, наверное, спишь –
Ты всегда по утрам спишь так долго и сладко…
Я спою колыбельную еле слышно
И опять соберу на двоих завтрак

По привычке. А за окном – хмарь.
Я стараюсь в счастье опять поверить.
Только знай об одном, если есть Рай –
Он закрыт для меня за твоей дверью.

Расчертить тишину на решётку звуков,
Передумать все мысли, всю боль изжить,
Заменяя покоем её, и быть
Просто рядом, не отпуская руку.

Раствориться в вечере и вине,
Как в глотке дождя. Из последних сил
Не бороться, как бы ты не просил,
А сдаваться, прижавшись спиной к спине.

Перейти на новые рубежи.
Забывая полночи без тебя,
Отложить все планы до сентября,
До осенней меди. Под кодом «жизнь»

Сохранять всё, что важно для нас двоих,
Никому, никогда не сказав пароль.
Просыпать на раны любовь, не соль,
И с колена слизывать лунный блик.

Не бороться с жизнью, а жить – тобой,
Заменяя воздух на твой запах.
И не думать, сколько прошло этапов
Нашей общей любви. Отменить бой

И сдаваться. На милость. Тебе. До дна
Выпивать ночь взахлёб, не считать глотков,
Остывать к утру, не писать стихов.
Между нами – утро и тишина.

Если небо, то только для нас, и никто не оспорит
Философию сини в бескрайнем плену высоты.
Может кто-то когда-то о наших сомнениях вспомнит,
Только точно не я, и надеюсь, что всё же не ты.

Мы поём о любви, как и должно, и пьём друг у друга
Сплав из нежности, верности, неги ночного тепла.
Если жизнь, то одна на двоих. Чёткой линией круга
Отделяются наши миры за барьером стекла

Слишком тонкого, чтоб не почувствовать ласку ладоней,
Слишком прочного, чтобы разбить и обнять тебя вновь.
Если жизнь, то одна на двоих, ты теперь это понял,
Я надеюсь, ведь нам уже поздно не верить в любовь.

Онемевшему времени срок совершить остановку
На десяток столетий для нас, а потом – в землю, в пыль.
Если боль, то одна на двоих, по-другому неловко,
По-другому неверно звучит и трактуется быль.

Мои вздрогнули слёзы весенним дождём на ресницах
И застыла рука в полужесте бессильного сна.
Если жизнь, то одна на двоих. По-другому – не сбыться,
Не срастись, не спастись. На двоих даже вечность – одна.

Не требуй моей непричастности к ливням ночным –
Они из меня, я ткала их из слёз и печалей.
Ты больше, чем жизнь. Всё могло бы казаться простым,
Но небо разбито и солнце горит за плечами

Холодным пожаром, низверженным пламенем. Вновь
Я требую права остаться с тобой до финала.
Не жди моей нежности. Тайное слово «любовь»
Осталось за тонкою гранью кривого кинжала.

Оставь мне одну бесконечность в залог или в дар.
Оставь мне одну неизбежность на тысячи «если».
Я буду точить топоры и вставать под удар,
Собой закрывать твоё небо и петь твои песни

С распоротым горлом, с разодранной грудью. Назло
Дождям и пожарам, и небу, разбитому с хрустом.
Не снись мне сегодня. И завтра. Раз нам повезло
Быть больше, чем сон друг для друга, не будем о грустном

Опять заводить разговоры и мысли. Не в счёт
Какие-то мелочи, раны, порезы, ожоги.
Не надо просить у меня не подставить плечо
Тебе, когда вдруг не удержат, подкосятся ноги.

Оставь за мной право самой выбирать свою боль
И ставить на кон даже жизнь, если это поможет.
Остатками неба скатилась ненужная соль,
Излишняя горечь по тёплой и мраморной коже.

И прыснуло сердце ночными руладами. Стон.
В осадке на донышке ночи сухая тоскливость.
Не снись мне сегодня. Ты больше, чем явь или сон.
Ты больше чем жизнь и важнее всего, что мне снилось.

В плотном воздухе перед грозой, оставляя лишь
Лёгкий шелест деревьев как память о голосах.
И  мне будет достаточно видеть, как ты спишь.
А тебе – изживать по крупицам со мной страх

И тоску по неисправляемому пути,
Заменяя их тихою лаской моих рук.
Нас однажды не будет, мы просто решим уйти,
Сорвав двери с петель, разомкнув этот круг мук.

Ты останешься рядом, а я превращусь в шёлк.
Пусть он будет холодным и белым – согрей ты.
Мы спокойно уйдём, и никто не возьмёт в толк,
Почему небо стало темнее на две звезды.

Мы с тобой растворимся в случайной любви своей,
В серой сырости осени с медью её костров,
Бесполезно греющих разве что скрип дверей –
Ведь мы просто ушли, нет прохожих, машин, дворов…

Ничего – для двоих. Только истина. Я и ты
Остаёмся друг в друге. Небо даёт шанс.
Мы однажды спасёмся с тобой у одной черты,
За которою – ничего для других, вне нас.   

Это осень. Она не меняется через года.
Она так же пела, когда ты был не моим,
И роняла на воду то ли туман, то ли дым,
Косым почерком ливня для нас начертав «никогда».

Ну а мы? Что мы сделали? Просто сбежали в ночь,
Прижимаясь друг к другу, как пара слепых котят.
Этой осенью нас с тобой опять запретят,
И мы снова нарушим запреты, сбегая прочь.

Эта рыжая осень опять набирает ход,
Не умеет вполсилы она ни любить, ни гореть –
Как и я – обменяв на твой взгляд всю карманную медь,
И отдав жизнь за призрачный шанс отменить твой уход.

Ну, давай, просто верь мне, что наша любовь навсегда.
Разве можно предать твоё сердце в такой вот дождь?
Говори, что меня не отпустишь, любишь и ждёшь,
Что я снова приду. И что слёзы мои – вода.

Да, вода. Это дождь. Он залил этот город, и пусть
Город хлюпает и старается выплыть… Бред.
Это осень. Она не меняется сотни лет.
И осенние ливни со мной разделяют грусть.

Ну а ты – нет, не надо со мной, улыбнись, забудь!
Это просто то самое время, когда тоска
Серебрит мне ресницы и щёлкает у виска
Вхолостую – с намёком: «А может когда-нибудь…»

Может, может. Зачем зарекаться? Оставь слова.
Молча стань моей жизнью, судьбой, и согрей меня.
Это осень. И в ней, как всегда, дефицит огня.
Но зато много листьев, романтики и волшебства.

Мы сплетём нашу жизнь, как венок. И зальём зарю
Между листьев, для прочности, чтобы не потерять
Нам друг друга. Попробуй крепче меня обнять
И остаться рядом, и не отпустить на краю.

Оставляя родной окоём за дорогой в пыли,
Уходи – хоть пешком, хоть в повозке, но только – скорее,
Без оглядки, без страха, ища в необъятной дали
То, что сотни таких же как ты отыскать не сумели.

Уноси мои песни с собою. В далёком краю,
Там, где нет даже прав на надежду вернуться обратно,
Где забудешь свободу и веру растратишь свою,
Береги мои песни – в снегах посеревшего марта,

В переулках горячих июля и снах сентября,
Порыжевших и отшелестевших, как мёртвые листья,
Сохрани моё сердце и не забывай про меня,
Даже если тебя никогда не найдут мои письма.

Даже если разлуку изжить нам с тобой не дано,
А обратно тебе не вернуться уже никогда –
Оставляй меня здесь, уходи, уходи всё равно.
Уезжай. Пересчитывай рельсы и города.

Тихою тенью, ногами босыми. Скрип.
Нет больше звуков. Небо и тишина.
Не открывай окно, ты ещё больна
Тягой к полёту. Лучше сдержи всхлип.

Ты не умеешь летать без него. Совсем.
Он забирает крылья твои с собой.
Вот почему ты терпишь такую боль –
Он вырывает крылья. Потом – плен.

Плен. Или тлен. Что желаешь сейчас сама?
Не открывай окно, ты больна сном.
Не набирай его, не говори о том,
Как сокрушительна и беспощадна тьма.

Спи. Без картинок и звуков. На раз-два,
Как под гипнозом, как в коме. Оставь мир.
Это чужая дорога. Такой пир –
Не при твоей диете. Пока жива –

Не открывай окно, не лети вниз.
Сквозь толщину планеты пройти влёт –
Слишком похоже на сказку. Внизу – лёд
Милого сердца. Идти на такой риск –

Вмёрзнуть навечно, быть навсегда с ним,
В нём, словно мёртвая бабочка под стеклом.
Не тормози, вновь отросшим своим крылом
Рвись в его сердце, как будто в иной мир.

Это ведь лучше, чем было. Сейчас. Давно.
Спи. Навсегда. Расслабляйся и замерзай,
Если не страшно и если себя не жаль
Ни на мгновенье...
…Не открывай окно.

Замрёшь под дождём. Как из бронзы – холодный, вечный…
Твой запах с озоновой влагой смешался и – в душу!
А я – как назло – опять тебя не послушаю
И зонт не возьму, не надеясь на нашу встречу.

Смотри, какой ветер. А я без тебя – пропадаю.
И если любовь – это пытка, то мне досталось
За всех нелюбивших. А, впрочем – какая малость!
Как жаль, что я даже сейчас о тебе мечтаю…

И в лужах, как в зеркале, вижу себя – такую…
Простуженную и влюблённую с новой силой.
Мой жар и мой бред – эта осень. Хороший, милый,
Как странно, что я совсем тебя не ревную

Сейчас, прижимаясь к холодной стене до дрожи,
Спасаясь за гранью ресниц от любого смысла,
Приняв на себя все мгновенья, часы и числа –
Впитав этот яд всей поверхностью тонкой кожи.

Зарезаться бы, да какой в этом смысл, правда?
Ты видишь – я снова грущу и опять болею.
Как жаль – ты не бросишь всё, чтоб прийти скорее.
Как жаль, что тебе сегодня меня не надо.

Пусть без слуха, полушёпотом, назло,
Как-то нужно отдышаться и запеть.
Ей от боли, право, впору умереть.
Если небом не раздавится стекло,

Если солнце ещё явит миру свет,
Они, может быть, увидятся опять.
Время редко поворачивает вспять,
И до них ему, конечно, дела нет.

На её стороне неба облака
Собираются в свинцовые дожди.
Ей бы крикнуть ему в спину «Подожди!»,
Только время не вернуть, оно – река.

Он не спит, он не ложится до зари.
Что-то ищет этой ночью между звёзд.
От него ей ветер на губах принёс
Поцелуй с осенним привкусом любви.

Если ветер, стоном мчась по проводам,
Будет их проводником ещё, ещё…
Она будет целовать его плечо,
Он начнёт сопротивляться холодам,

Просыпаться от любви и от тепла,
Не зашторивать высокое окно.
Если, если… если им понять одно –
Эта осень их манила и звала

Через млечное пространство тусклых лет,
Скорбно венчанное лунным серебром.
На его стороне неба грянул гром,
На её стороне неба меркнет свет.

Не требуй сомнений.
Пройдя этот трудный путь,
Единостью мнений
Сумев успокоить грудь,
Мы будем безумней,
Чем сотни безумцев до.
По осени шумной
Пройдись декабрём-льдом,

Не бойся метелей,
Заставь этот город спать
На дни, на недели,
Любовь повернув вспять.
Не бойся молиться
О том, чего нет в стихах.
Я буду стремиться
Греть сердце твоё в руках.

Седую пряность осени и ветра
Венчать твоей любовью в самый раз.
Я б отдала все благостные лета
За миг с тобой – сейчас.

Твой сон глубок. И сердце замирает –
Ты мой, ты мой…
Я отдала бы свой билет до Рая
За Ад – с тобой.

Взгляд твой глубок и светел. Откровенней
Зови, волнуй.
Я б встала пред тобою на колени
За поцелуй.

Ты смотришь вдаль рассеянно, скучая.
И сердце вжалось в рёбра, и дрожит.
Я пробую на вкус твоё молчанье,
Теряя жизнь.

Последних стихов не пишут, любимый. Последние встречи тоже
Лишь на словах, а на деле расставание навсегда –
Так губительно для обоих, что попросту невозможно,
И любить бесконечно выходит совсем не сложно,
И я снова и снова вхожу в твои поздние поезда.

Последних стихов не читают. И мой, если он из этих,
Мой, о тебе, тоже будет молчать, и вбирать все звуки
В чёрные дыры букв, избежавших суждений и сплетен,
Чтобы потом, через время, без предисловий и междометий
Шумно пролиться солёным дождём на твои горячие руки.