Овцы и хитрый заяц
Тибетская притча
Много-много лет тому назад жил-был человек по имени Джи-зин-мей. У него было семь овец, которых он очень любил: кормил их вдосталь сладкой травой, пас на прекрасных лугах. И они в свою очередь платили ему тем же: у Джи-зин-мея никогда не переводились в доме молоко и шерсть. За все годы простой жизни бедного пастуха у него никогда не было таких овец. И ни у одной из семи овец за весь их недолгий век не было хозяина, подобного Джи-зин-мею. Он был очень доволен ими, а они — им.
Однажды в жилище Джи-зин-мея залетела ворона. Начала она было пить молоко из подойника, как внутрь зашёл Джи-зин-мей. Никак этого не ожидав и потеряв со страху голову, ворона заметалась под навесом в поисках выхода. С размаху ударившись брюхом о столб, поддерживающий навес, она умерла. Джи-зин-мей покатился со смеху. Он смеялся, смеялся и никак не мог остановиться. Он смеялся, покуда, надорвавшись, тоже не умер.
Опечаленные овцы решили отнести тело Джи-зин-мея в Лхасу и, сложив его к ногам Джово Ринпоче, испросить благословения. Тем самым они хотели отдать последнюю дань своему доброму хозяину. Итак, они отправились в дальний путь, по очереди неся тело Джи-зин-мея. По дороге им повстречался волк. Он спросил овец:
— И куда же вы путь держите совсем одни, без хозяина? И что у вас за ноша? Вы все такие жирные. Самое время мне вас съесть.
— Мы несём тело нашего усопшего хозяина в Лхасу, — жалобно проблеяли овцы, моля о пощаде. — Пожалуйста, не ешь нас сейчас. Ты можешь съесть нас на обратном пути. Тогда у каждой из нас будет по барашку и тебе достанется даже больше еды, чем сейчас.
После многочисленных просьб волк, в конце концов, согласился на время их пощадить, при условии, что, когда они пойдут назад, он будет их ждать на том же самом месте.
Итак, сердца овец ещё были полны печали из-за смерти хозяина, а тут на них после долгих лет покоя и благоденствия свалилась новая беда, и теперь они должны были принять смерть от глухого к чужой беде волка.
Достигнув Лхасы, они положили тело своего хозяина к ногам Джово Ринпоче. Они также сделали подношения во имя Джи-зин-мея и помолились о его скором возвращении в мир людей.
На дорогу и обряды ушли долгие месяцы, и за это время у каждой из них успело родиться по барашку. Завершив начатое дело, овцы тронулись в обратный путь. Когда они приблизились к тому месту, где их должен был ждать волк, то старшие овцы зарыдали, а младшие, пребывая в блаженном неведении и не догадываясь о своей горькой участи, продолжали играть. Вдруг навстречу овцам выбежал заяц и спросил в чём причина их печали. Когда они поведали ему о волке и о том, что их ожидает, заяц сказал:
— Коли так, я могу помочь, но только если вы меня по очереди повезёте.
Овцы согласились, и заяц поехал на спине то у одной овцы, то у другой.
По пути им попался чару. Заяц сказал, что он им пригодится, и заставил одну из овец взять чару с собой. Затем они нашли полотно, и вновь заяц велел его прихватить, сказав, что и оно им понадобится. И, наконец, они увидели лист бумаги и тоже его взяли. Когда они достигли условленного места, то заяц приказал овцам остановиться и громко скомандовал:
— Установить Сиденье Круглой Серьги!
Овцы положили на землю чару
— Расстелить циновку для Его Превосходительства! — вновь скомандовал заяц, и овцы положили полотно на чару.
Заяц уселся на приготовленное сиденье и приказал:
— А теперь принести Его Превосходительству свиток с указом!
Овцы вручили ему лист бумаги.
Притворяясь, что читает, заяц громко провозгласил:
— Согласно указу Правителя всей Чернокосой Тибетской Империи, тот, кто нападёт на четырнадцать овец, совершивших благочестивые деяния в Лхасе, и возвращающихся домой, должен знать, что будет обезглавлен.
Волк, притаившийся неподалёку в кустах, услышал этот устрашающий приговор и тут же пустился наутёк. По дороге ему повстречался мигро и спросил куда он бежит в таком страхе. Волк ему обо всём рассказал.
— Не бойся, — сказал мигро, — это одна из проделок зайца. От них уже многие пострадали. Давай вернёмся назад и сразимся с ним лицом к лицу.
Даже несмотря на столь мощную поддержку, волку не хотелось идти назад и вновь встречаться с зайцем, у которого был прямой приказ от Императора казнить всякого, кто попробует покуситься на жизнь четырнадцати овец. В конце концов, они обвязались одной верёвкой и пошли к зайцу.
Когда заяц увидел идущих к нему вместе волка и мигро, то спросил волка:
— А это и есть тот самый жирный дри, которого ты обещал привести вместо себя? — и ударил мигро по голове палкой.
Мигро тут же усомнился в правдивости услышанной от волка истории и бросился назад, волоча привязанного к нему верёвкой волка. К тому времени как мигро достиг своей пещеры и опомнился, волк уже испустил дух.
Так волку пришёл конец. Овцы поблагодарили зайца и мирно вернулись в свою деревню. И вновь в их жизни, как и прежде, наступили светлые деньки, разве что не было рядом с ними любящего хозяина.
Какой смысл врать? Мне с вами, как говориться , детей не крестить. Так что ваше неверие меня не заденет.
